Чистый nonsense - Страница 61

Автопортрет лауреата Нонсенса

Как приятно знать мистера Лира!
Исписал он тома чепухой!
Для одних он чудак и задира,
Для других – человек неплохой.
Ум его утончён и отточен,
Нос его грандиозно велик;
Лик его не особо утончен,
Борода его точно парик.
Уши есть, пара глаз и десяток
Пальцев, если считать два больших;
Был когда-то певцом из завзятых,
Но со временем он попритих.
Горы книг он воздвиг, и из залы
Он устроил себе кабинет;
Выпивает немало Марсалы,
Не хмелея нимало, о нет.
Дружен с клириком он и с мирянином;
И при нём старый Фосс, верный кот;
Телом кругл и отменно пространен он,
Ходит в шляпке чудной круглый год.
Ребятня надрывается вслед,
Коль в плаще белоснежном идёт он:
«Вон, в ночную рубаху одет —
– ый Британец идёт, идиот он!»
Он рыдает с морскою волною,
Он рыдает на гребне холма;
Он скупает блины и спиртное,
Он влюблён в шоколад без ума.
По-испански молчит, но читает,
Эль имбирный отверг сей придира;
И пока его след не растает,
Как приятно знать мистера Лира!

Я Лира посвятил народу своему

I see life as basically tragic and futile and the only thing that matters is making little jokes.
Edward Lear

Я вижу жизнь по преимуществу трагической и тщетной, и единственное, что имеет значение, – это шутки.
Эдвард Лир

Women are like translations: the beautiful are not faithful, and the faithful aren’t beautiful.
George Bernard Shaw

Женщины подобны переводам: красивые – не верны, а верные – не красивы.
Джордж Бернард Шоу

1

Едва ли на глобусе есть другая страна, у которой было бы столько разных, и вполне официальных, имён. Соединённое королевство Великобритании и Северной Ирландии. Великобритания. Британия. Англия. Альбион (Туманный)… Как нет, пожалуй, второго такого места на земле, где бы здоровый консерватизм нации столь же органично сочетался и естественно уживался с самыми разнообразными, нередко экстремальными, проявлениями человеческой индивидуальности, самобытности, при безоговорочном уважении прав личности, частной жизни, знаменитого privacy. Места с таким невероятным процентом чудаков, эксцентриков, юродивых, благородно, тихо помешанных среди народонаселения.

И в наши дни можно, к примеру, встретить джентльмена, забрасывающего удочку прямо на лужайке в парке, тренирующегося подобным образом ловить форель на муху. А train spotters – коллекционеры поездов! Нигде не работающие, а занимающиеся исключительно тем, что записывают номера поездов и места их назначения – в блокнот, а звуки, ими издаваемые, – на диктофон, для домашнего прослушивания.

Два-три столетия назад проявление эксцентризма вообще считалось формой искусства и всячески поощрялось в обществе. Говорили, что эксцентрики «развлекают, раздражают и очаровывают нацию». Они принимали молочные ванны, делили трапезу со сворой собак, надевали по две пары брюк единовременно и высовывали ноги из вагона идущего поезда – «для поддержания необходимой температуры тела». Все эти и подобные экстравагантные выходки и привычки подробно и горделиво описаны в английской литературе.

There was an old person of Wick,Who said, 'Tick-a-Tick, Tick-a-Tick;Chickabee, Chickabaw,And he said nothing more,That laconic old person of Wick.Краткий старец из города ВикПроизнёс: «Чик-чивик, чик-чивик,Чикави, чикаво»;Сверх того ничегоНе сказал житель города Вик.

Понятно, что именно на этой земле, в Лимерикобритании, по остроумному словцу Ю. Сабанцева, только и могли родиться литературный нонсенс и Эдвард Лир – зачинатель и, как часто и небезосновательно утверждают, единственный истинный представитель его. Там он и родился – в Лондоне, городе знаменитых туманов и смога, этом Туманополе (Foggopolis), как сам он его называл, 12 мая 1812-го – в один год с Чарльзом Диккенсом, в семье Джеремии и Энн Лир, двадцатым ребёнком из двадцати одного. Родители уделяли своему отпрыску мало внимания и душевного тепла, препоручив заботу о воспитании юного Эдварда его старшей (на 22 года) сестре Энн, соединявшей, по словам биографа Лира, «строгость принципов и незаурядную силу характера с необычайным очарованием».

Мальчику было 13 лет, когда отец (биржевой маклер) обанкротился и попал в долговую тюрьму (что вполне объяснимо при таком-то количестве ртов в семье). Чтобы вызволить его оттуда, через четыре года, матери пришлось продать дом и большую часть имущества. Эдвард рано вынужден был начать зарабатывать себе на жизнь. Помогли обнаружившиеся у него способности к рисованию, и уже в 15-летнем возрасте он рисует анатомические вывески для врачей, объявления для торговцев, раскрашивает литографии. А в восемнадцать получает от Зоологического общества заказ на серию рисунков коллекции попугаев, собранной в Риджентс-парке. В результате он приобретает репутацию превосходного художника-орнитиста и знакомится с графом Дерби, владельцем роскошного собрания диковинных птиц и животных.

В имении графа, близ Ливерпуля, Лир прожил четыре года, подготовив и издав великолепный том рисунков попугаев, фазанов, сов, обезьян, черепах, змей, упрочивший славу художника. Там же, в имении Ноусли, он подружился с детьми графа, этими «верными друзьями и ценителями прыганья на одной ножке», и начал сочинять и иллюстрировать для них забавные «бессмысленные» стишки, используя в качестве образца форму, подсмотренную им в довольно редкой книжке – «Приключения пятнадцати джентльменов», изданной в начале 1820-х годов и содержавшей такое, к примеру.